В одном из последних номеров журнала i-D есть занятная фотография, на которой модель демонстрирует зрителю следующий набор одежды: белая футболка, черная кожаная куртка, джинсы — и порнографического вида кружевное боди. Боди (короткая открытая маечка, переходящая в колготки с огромными вырезами в районе бедер и ягодиц) натянуто прямо поверх футболки и джинсов. Модель серьезно смотрит в камеру, приспустив кожанку с плеч, — и ощущение такое, что, если бы боди надели на голое тело, это выглядело бы не так вызывающе.
Журнальные фотографии, подиумные облики, клубные костюмы — и даже, время от времени, уличные наряды — в последние два десятилетия настойчиво заявляют о превращении нижнего белья из того, что скрывалось, в то, что демонстрируется. Когда в 1990 году Мадонна дала концерт, облаченная в корсет с коническими чашками работы Готье, альтернативно настроенные юные девушки начали надевать кружевные лифчики поверх футболок, что считалось очень продвинутой фишкой, — еще более продвинутой, чем нарочно торчащие из-под майки бретельки, возмущавшие их скромных мам. Когда «готическая» субкультура превратилась из редкого увлечения в массовое помешательство, черные корсеты стали одним из базовых элементов клубного дресс-кода. Когда официальная мода принялась экспроприировать эстетику нищих американских городских районов, — кружевные стринги или широкие мужские «боксеры», выглядывающие из-под низко сидящих джинсов, превратились из популярного клише дешевых порнорекламок в элемент повседневного щегольства чистой публики. В последние пять лет редкая крупная марка не выпустила на подиум модель в пресловутом лифчике поверх рубашки (Marc Jacobs), корсете вместо топа (Bottega Veneta), прозрачных платьях, открывающих вид на шелковые трусики (Fendi), или еще какой-нибудь комбинации вещей, дерзко превращающей нижнюю одежду в верхнюю.
Собственно, в этой дерзости и заключается весь трюк: лифчик, надетый поверх футболки, выглядит гораздо непристойнее, чем даже футболка, явно надетая без лифчика, а колготки с вышивкой, имитирующей резинки от чулочного пояса — гораздо непристойнее, чем случайно выглянувшая из-под юбки настоящая резинка, — потому что элемент случайности здесь исключен. Вместо него зрителю прямым текстом сообщается: имей в виду, зритель, мы нарочно демонстрируем тебе свое белье, мы сознательно вступаем с тобой в прилюдную эротическую игру, мы полностью отдаем себе отчет в том, что происходит. Даже те, кто играет в эту игру «по маленькой» — скажем, просто надевая под обычную маечку контрастный лифчик с кружевными бретельками, — производят таким образом волшебную метаморфозу: обыкновенный элемент нижнего белья, призванный, среди прочего, скрывать тело, становится аксессуаром, привлекающим к телу повышенное внимание.
Игра занятная — но не без минусов: уж очень простые методы провокации идут в дело.
Невольно вспоминаешь, что около ста лет назад поэт, прозаик и литературный критик Зинаида Гиппиус шокировала консервативную публику черным кружевным платьем поверх глухого узкого чехла телесного цвета: выглядит так, словно под кружевом совершенно ничего нет — а придраться, по сути, не к чему. Вот это — да, это вам не трусами мелькать.